– Помог новый пранический привет от Наропы, – сказал, смеясь, Федор.

Прана в буддизме – животворная энергия Вселенной. Наропа – буддийский учитель, тантрик и йогин древних времен, известный своим учением о воздействии праны на физическое и духовное состояние человека. Федор воспользовался двумя его медитациями для восстановления здоровья, о которых узнал от Роя, и они теперь спасли его.

Назвать эффект тех медитаций спасением не было преувеличением. Элеонора узнала, что проблемы Федора со здоровьем в последнее время были связаны вовсе не с гриппом. Это был гепатит В, который Мочкин подхватил в Индии. Федор и сам сначала об этом не знал. Гепатит был у него обнаружен, когда он лежал в больнице. Там же, в больнице, он получил первый «привет от Наропы».

Согласно медицинским прогнозам, острая форма этой болезни в лучшем случае переходит в хроническую. Избавиться от вируса гепатита В невозможно, поскольку лечебных средств против него не существует. Рано или поздно у больных возникает цирроз печени, и наступает смерть. А тогда, в больнице, у Федора уже через неделю вирус в крови не обнаружился. И тот же результат был отмечен при контрольном анализе.

При выписке лечащий врач предупредил Федора, что его вирус не мог исчезнуть – его просто по каким-то причинам стало вдруг трудно выявить. «Вирусы вообще так же непонятны, как и природа света», – сказал он. Федор не хотел разделять такой взгляд на положение вещей. Узнав в больнице о поставленном ему диагнозе, он стал насыщать свое тело праной с использованием методов Наропы и был уверен, что уничтожил в себе вирус гепатита с их помощью.

И тем же способом он стал бороться с новым ухудшением здоровья, которое наступило в первой половине апреля. Но в этот раз результат был другой. С каждым днем ему становилось все хуже. Как он ни старался, болезнь было не остановить, и в момент крайнего отчаяния он вызвал к себе Элеонору. Хотел, чтобы она была рядом, когда он должен будет оставить этот мир. А на следующий день его организм неожиданно пошел на поправку. «Привет от Наропы» все же пришел, но с опозданием.

– Выходит, врач в больнице был прав? Вирус никуда не делся? – спросила я.

– Как оказалось летом, да.

– Летом?

– В апреле анализ крови не делали. Федор не хотел думать о гепатите. Что с ним было, стало неважно. Медицинские показатели, диагнозы, заключения врачей он воспринимал как пустой звук. Значение имела только эффективность духовных практик, которыми он мог пользоваться.

Меня это возмутило.

– Как так можно – «не хотел думать»?! Федор мог заразить других.

– Гепатит В передается с кровью, и опасность заражения ограничена. Мерами предосторожности ее даже можно свести к нулю, – сказала Элеонора. Она нисколько не сомневалась в том, что это все так.

– Ты серьезно?! Больных гепатитом В изолируют. В больницах их держат в инфекционных отделениях со специальным карантином и…

– Я еще раз тебе говорю, – раздраженно перебила меня Элеонора, – гепатит В передается только с кровью, как ВИЧ. А ВИЧ-инфицированных, между прочим, никто не изолирует.

– А больных гепатитом В – да! Я представляю, какой бы был кипеж в семьях ретритеров, если бы там узнали о гепатите Мокшафа.

– Я не для того тебе рассказываю эту историю, чтобы ты, как учительница, указала мне в ней красным карандашом ошибки и поставила оценку. Тем более что оценку себе я уже поставила сама. Это двойка. Успокоилась?

Элеонору бросило в краску, ее голос сорвался, и я пожалела, что нажала на ее больное место.

– Прости, я была шокирована.

– Ретритеры находились в нижнем лагере и никак не могли заразиться от Федора, – сказала Элеонора. – Риск был только у резидентов верхнего лагеря, и то микроскопический. Кстати, все они потом, по предложению Виктора, сделали анализ крови, и вирус у них не обнаружился. Это я говорю, чтобы ты лучше поняла, как все было.

– И ты сделала анализ крови? – спросила я.

– И я. Даже два раза. Со мной тоже все в порядке. Федор никого в лагере не заразил.

– А как он сам заразился?

– Предположительно, у татуировщика в Дхарамсале. После «солнечного удара» ему вздумалось сделать татуировку. Вот и приобрел вместе с солнышком над своим солнечным сплетением вирус гепатита В. Ну а дальше все пошло так, как пошло. То все ясно, то ничего не ясно.

– Ты, конечно, тоже была шокирована, когда узнала о гепатите?

– Гораздо больше меня поразили «приветы от Наропы».

Это откровение подействовало на меня как триггер.

– Поразили, говоришь. Значит, ты поверила, что эти чудесные приветы срабатывали.

– Ты это к чему? – насторожилась она.

– К тому, что тебе тогда можно было не оставаться в «Трансформаторе» после твоего так называемого отпуска. Ты могла вернуться в Москву и нормально решить все вопросы с матерью.

– Я так и собиралась сделать, но появились новые препятствия.

17

Элеонора поселилась в бунгало Федора в верхнем лагере и практически не принимала участия в жизни нижнего лагеря. Ей надо было помогать Федору в новом деле – делать видеозаписи его даршанов, предназначенных для ретритеров.

Обострение гепатита в апреле, из-за которого Федор вызвал к себе Элеонору, случилось у него прямо перед очередным ретритом. Проводить свои вечерние выступления он не мог, и тогда Виктор вспомнил о видеозаписях его даршанов, сделанных зимой одним из старожилов. Апрельским ретритерам, с которыми Мокшаф не мог общаться, сказали, что он неожиданно начал свой собственный ретрит и распорядился, чтобы им показали видеозаписи его лучших даршанов последнего времени.

Гуру присущи неожиданные поступки, и ропота не было. Но после того ретрита кто-то из его участников назвал у себя в Фейсбуке замену живых даршанов Мокшафа видеозаписями «подсовыванием секонд-хенда при цене за новый товар». Виктор с трудом добился удаления этой записи. Чтобы подобное не повторялось, он предложил Федору сделать для возможных форс-мажорных обстоятельств запас видеозаписей, которые можно будет выдавать за свежие даршаны для тех, кто будет их смотреть.

Элеонора умела работать с видеокамерой, и они с Федором сразу же приступили к делу. К середине мая сложился основательный набор видеодаршанов на разные темы. И тогда же в «Трансформаторе» появилась «четверка» – так потом стали называть первых четырех участников проекта «Верхний лагерь».

В «четверку» входил Юрий, пожилой дзэн-буддист, проживавший в небольшой буддийской коммуне в Саянах. Мнение этого человека обо всем, что касалось проекта «Верхний лагерь», стало для Мокшафа важнее всех других соображений.

Юрий долго жил за границей и много путешествовал. Его семья эмигрировала в советские времена из Литвы в Израиль, когда он был подростком. Мать Юрия была еврейка, отец – литовец. Обосновавшись в Тель-Авиве, эта пестрая семья распалась на три отдельные жизни.

Один из израильских друзей Юрия, разочаровавшись в иудаизме, прочитал книгу популярного тогда духовного учителя Кришнамурти и решил отправиться на его летний семинар в швейцарском городке Саанен.